Тягомотный день, все никак не желавший заканчиваться, между делом подходил к своему логическому завершению. С самого утра дела, мягко говоря, не задались. Тревожный звонок заставил Дерека подскочить в рань раннюю и поехать по срочному делу в Нью-Йорк. Кто ж знал, что вызванная по пропаже крупного нефтяного магната суматоха окажется беспочвенной. И нет чтобы сначала проверить полученную информацию и те наводки, что пришли по открытым каналам, а уже потом вызванивать из другого города агента, специализирующегося по той группировке, которая, по мнению местных ФБР, и организовала похищение. Когда мужчина прибыл на место и увидел отчеты, в его душе зародились сомнения в адекватности и способности видеть очевидное некоторых своих коллег. В результате получилось так, что Рик потратил день коту под хвост, решая по телефону вопросы, требующие его срочного вмешательства. Девять с лишним часов изнурительной езды, улаживание формальностей и заполнение никому ненужной бумажной волокиты высосали из мужчины все соки. Перед выездом он ко всему прочему не успел позавтракать, так как на сборы было отведено минимальное количество времени, в виду срочности вызова. Подъезжая к своему отделу, Роджерс мечтал только о том, как бы поскорее оказаться дома, в надежных объятиях жены. В тот момент ему необходимо было прийти в себя, перестать желать смерти каждому прохожему и протрезветь от опьяняющих мыслей о предстоящих выходных, которые он всецело планировал посвятить семье. Обо всем остальном он думать не успевал, так как каждую свободную минуту его успевали заваливать работой: то из инспекционного отдела позвонят, то криминалисты с результатами проведенных экспертиз дружно заявятся в офис, то придет очередной "привет" от серийного убийцы, за которым Рик гонялся в течение последнего месяца. Картина, мягко скажем, вырисовывалась не самая вдохновляющая. Стоило мужчине оставить все оставшиеся дела до завтрашнего дня, который уже тогда планировался не менее загруженным и трудоемким, и направиться в сторону дома, с утра ожидаемый звонок испортил все его грандиозные планы на вечер.
- Ширли, я... - "сейчас за милую душу убил бы кого-нибудь!" - ...отвезу ей документы. Нет проблем, - устало пробормотал в трубку Роджерс, одновременно с тем проверяя содержимое бардачка, куда его жена еще вчера каким-то необъяснимым образом успела положить документы, которые должна была передать Алане Максвелл - главе издательства, с которым Шарлотта некоторое время назад подписала годичный контракт. - Люблю тебя, - на автомате сказал мужчина, после чего сбросил вызов, не дослушав бесконечные благодарности любимой женушки. Сейчас у него не было ни малейшего желания тратить время на бессмысленные разговоры, как и на что-либо иное, не имеющее ни логического объяснения и какой-то значимости. Посему найдя нужную папку с документами, Рик бросил те на пассажирское сиденье и плавно тронулся, выруливая на основную полосу движения. Забив в навигаторе указанный на приклеенной к папке бумажке адрес, мужчина уже через несколько секунд получил кротчайший маршрут к месту назначения. Запомнив его, он выключил без умолку бормочущую аппаратуру - она его до ужаса нервировала и раздражала. Часы на телефоне показывали начало десятого, что еще сильнее сподвигло и без того иссякнувший дух Дерека пролететь вниз еще пару-тройку пролетов. Мучить себя глупыми размышлениями о предстоящей встрече с Аланой - все мысли об этой женщине были уничтожены сразу после окончания приема, устроенного Шарлоттой в честь открытия ею благотворительного фонда. Он избавился внутри себя от всего, что напоминало ему о ней и тех прекрасных ночах и днях, что они проводили вместе, не в состоянии вдоволь друг другом надышаться. Ему хватило тех душевных терзаний, коими он мучил себя после ее неожиданного исчезновения. Хватит. Все, что когда-то происходило, осталось там же - в прошлом. И Рик дал себе обещание более никогда не оглядываться назад, не жить давно давно прожитыми, изжившими себя мгновениями и не пытаться исправить совершенные им когда-то ошибки. Он забыл все. В надежде, что судьба более никогда не столкнет их вновь. И вот опять. Снова по наклонной. Строго вниз.
Оказавшись на нужной улице, заполненной вдоль частными домами, Дерек принялся выискивать ему необходимый. Однако, через несколько секунд его взгляд упал на стоящий на обочине фургон и двух блуждающих без дела мужчин в паре сотне метров от него. То ли шестое чувство затрубило тревогу, то ли профессиональное чутье подсказывало, что что-то здесь не чисто. Рик тут же замедлил ход, подняв тонированные боковые стекла. Проезжая мимо незнакомцев, ошивающихся рядом с домом...домом Аланы, он внимательно тех разглядел, заметив у обоих складки на рубахах от затянутых кобур, как можно было догадаться, далеко не пустых. Тогда предположения удалились, а на их место явилась твердая уверенность: Лана опять во что-то вляпалась. Сего умозаключения оказалось для Роджерса вполне достаточно, чтобы охладить свой буйный нрав, отбросить сонливость с усталостью и начать мыслить здраво. Первым совершенным им действием оказался вызов подкрепления с помощью шифрованного кода, отправленного его напарнику. Кто знает, сколько еще налетчиков находится внутри здания и в каком состоянии пребывает сама жертва. "Только бы с ней ничего не случилось..." Промелькнувшая мысль так же быстро исчезла, как и появилась. На работе нет воли чувствам, нет власти эмоциям, мешающих работать с полной выкладкой.
Припарковавшись вне зоне видимости двух нежелательных субъектов и выйдя из машины, Рик ловко стянул пиджак на правый бок, растянул галстук, оторвал пару верхних пуговиц от рубахи, небрежно вытащив ту из брюк, и взъерошил волосы. Затуманенный взгляд и неровную походку подкорректировать не составило трудов. В таком вот, весьма ненадлежащем виде, он направился к парочке вооруженных бугаев, которые тут же атаковали его пристальными взглядами, стоило ему показаться на горизонте. Их поведение было координированным, точным, без лишних сомнений и замешательств - работали не профессионалы, но и не любители, только выбравшиеся из песочницы с формочками для лепки.
- Извините, ик, - чуть не подвернувшись на ровном месте обратился Дерек к одному из незнакомцев, наблюдая из под наигранно слипающихся век за его реакцией. Скала, однако, - сигаретки не найдется? - Тянуть время было опасно, а потому выжидать подходящего момента, когда второй подойдет к ним как можно ближе, Роджерс не стал. Как и предполагалось, его грубейшим образом послали на три буквы и отправили идти своей дорогой, если не хочет получить свои три пуда боли перед смертью. Их совету вняв, мужчина сделал несколько неровных шагов в сторону, дабы две его потенциальные цели, наконец, переключили внимание, после чего плавно снял пиджак, выдохнул напоследок и резко развернулся. Все последующие действия он совершал неосмысленно. Сначала ударом ноги выбил одному коленную чашечку, затем с помощью пиджака вырвал у второго пистолет, смотав тому руки, после чего обоих оглушил двумя коронными ударами с левой. Быстро и без шума. Оттащив тела ближе к дому, чтобы их не было видно из окон, Рик на всякий случай связал их и оставил почивать на мягкой травке. Он бы и сам с радостью прилег с ними за компанию, вот только долг связки рвал, взывая к его совести.
Дверь оказалась заперта, как и предполагал Дерек. Пришлось включать фантазию и изобретать велосипед. Заглянув в окно, мужчина разглядел три темные фигуры и...избитую Алану, сидящую на стуле в неглиже. С ее губ и лба текла кровь, а тело местами покрылось кровоподтеками. Желание ворваться и перестрелять уродов пресекало разве что чувство самосохранения, которым, что странно, Рик еще никогда не руководствовался, когда от его действий зависели жизни других людей. Однако, в данной ситуации любая спешка могла стоить многого, если не всего. А потерять ее снова он не мог позволит. Одного раза ему было вполне достаточно. Хватит.
Выждав момента, мужчина достал перочинный ножик из кармана брюк, так кстати захваченного из автомобиля, и как можно аккуратней попытался открыть окно, уповая на то, что оно не станет упрямиться и пропустит его внутрь. Замок с горем пополам поддался и Дерек одним прыжком сиганул в гостиную, опустившись на руки, тем самым смягчив приземление. Шторы оказались для укрытия недостаточно длинными - пришлось совершать маневр к чему-то более большому и громоздкому. Зафиксировав телефон на одной из полок рядом стоящего шкафа и включив на том видеозапись, мужчина замер в ожидании. Как бы ему не хотелось как можно быстрее разобраться с ублюдками - обстоятельства заставляли ждать. Терпеливо стоять и с невозможной выдержкой наблюдать за муками бедной Аланы. В суть разговора заложницы с налетчиками Роджерс не вдавался. В ушах звенело, а перед глазами бродили темные круги - выяснять состав лужи, в которую Лана плюхнулась своей пятой точкой, он будет позднее. Когда ее жизни ничто не будет угрожать. Рик не мог точно определить, сколько времени прошло с тех пор, как он проник в дом, и сколько осталось ждать прибытия подмоги. С каждой пройденной минутой он все больше понимал, что справляться со всем придется самому. Что ж, пусть так. Исходная позиция принята, руки чуть согнуты, в пальцах сжат снятый с предохранителя пистолет...
Выстрел, второй, третий...
Безумные, болезненные крики нарушили действующую на нервы тишину. Трое мужчин повалились на пол, кто держась за простреленное бедро, кто за кисть, а кто за задницу.
- Не двигаться! ФБР, - по привычке прорычал Дерек, выходя из за укрытия и держа скуливших налетчиков на прицеле. Только один из них потянулся за выроненным оружием, как мужчина одним ударом ноги сломал тому протянутую руку. Жить будет и ладно. - Мне повторить? - Спросил он, перекрикивая вопль урода, к которому Рик не испытывал ни капли сострадания. Обыскав извивающиеся на полу от боли тела, Роджерс отбросил в сторону все извлеченное оружие, вслед за чем обухом пистолета вырубил всех троих. Ни к чему ему свидетели... Пройдя к шкафу, Рик вытащил телефон с доказательствами и выключил камеру, необходимость в которой несколько секунд назад фактически отпала. И тогда, когда им уже никто и ничего не могло помешать, он обернулся к ней. Он взглянул на ее лицо, и в груди что-то болезненно сжалось. Опять. "Дыши, Рик, дыши. Иначе она тебя убьет." Пойдя к девушке, Дерек все тем же ножиком разрезал веревки, коими она была ненадежно связана. И отошел на пару шагов назад, не в состоянии оторвать от нее взгляда. Дыхание становилось все более учащенным и прерывистым, но мужчина не подавал виду. Внешне он оставался все таким же холодным, бесчувственным воякой, как минутой-двумя ранее, когда обезвреживал налетчиков. На языке крутились слова утешения, бесчисленные фразы сожаления, но он молчал, набирая телефон скорой помощи. Называя оператору адрес, он продолжал смотреть на нее. Рик смотрел, молчал и думал. "Жива..."

Скорая прибудет не ранее чем через минут сорок-пятьдесят, а это значит, что у них есть достаточно времени, чтобы разобраться как друг в друге, так и в самих себе, и том, что происходило между ними или, наоборот, что напрочь отсутствовало. Не смотря на то, что вызов сделал не просто человечишко, только выбравшийся из трущоб, а агент ФБР, его непринужденное и неоднозначное замечание "все живы, серьезных травм нет" точно должно было задержать их, точнее говоря, они попросту не будут никуда торопиться и по дороге с легкостью могут заскочить в какое-нибудь кафе перекусить. Зачем куда-то спешить, если там еще труп не охладился до нужной им температуры? Нынче это не редкость. И в данной ситуации сия вольность со стороны работников скорой была Рику на руку. На чей счет у него и были все основания волноваться, так это на счет своего напарника, который, что совсем на него было непохоже, до сих пор не ответил на отправленное ему больше двадцати минут назад сообщение. Соответственно, если нет ответа - вызов еще не прочитан. Обычно напарник всегда держал телефон при себе и никогда с ним не расставался, но почему-то не сейчас. Это не могло, честно говоря, не радовать. Однако заставляло отогнать беспорядочные мысли о полуобнаженной Алане, сидящей напротив него и потиравшей затекшие от перетянутых веревок запястья, и взглянуть на возникшую ситуацию здраво. Но она же находилась настолько близко, что думать о чем-то другом было просто невозможно. Мужчина старался не смотреть на нее. Совсем не для того, чтобы не смущать Лану, а как минимум для того, чтобы самому держать себя в руках. Она ведь сидела, поджимая под стул ноги, совершенно беззащитная, хрупкая и практическая надломленная, но до сих пор сильная, до сих пор стоящая над ним, смотрящая на окружающий ее мир как то свысока. Он мог в любую секунду подойти к ней, сжать на ее дрожащие плечи своими огрубевшими ладонями, аккуратно, дабы не доставлять еще больше боли, подхватить на руки, касаясь ее бедер, случайно соскальзывая к ягодицам. Он мог отнести ее в ванную, без слов сорвать с нее одежду и овладеть ею. Во всех смыслах этого слова. Дерек чувствовал над ней некую власть, пусть из раза в раз досадно разбивался о возведенную пред ней стену. С одной стороны, она пыталась отгородиться, отдалиться от него как можно дальше; с другой стороны, она звала, молила не оставлять ею в одиночестве, не бросать на произвол судьбы, пусть сама обходилась с ним куда страшнее; ее глаза горели, а тело звало, оно манило; сознание требовало, задыхаясь от страсти. Рик ловил себя на мыслях, которые не смели посещать его разум долгих восемь лет; они не тревожили его все то время, за которое он не только окреп, встал на ноги, но и обрел семью, мечту и истинное счастье. Мужчина не видел ни одной причины, по которой он должен был изменять себе, своим устоявшимся жизненным принципам, одному из которых Роджерс еще ни разу в жизни не позволял себе изменить: " Прошлому в настоящее ходу нет. Все, что оказалось за твоей спиной, должно остаться там навеки." И никак иначе. Пусть сейчас все было...несколько сложнее.[float=left][/float] Поднявшись со стула и по возможности выпрямившись, чисто символически пытаясь поправить на себе остатки одежды, Лана проронила два слова, не несущих в себе абсолютно никакого смысла, и удалилась на кухню, оставив молчаливого и как всегда хладнокровного Дерека в компании грабителей, послушно лежащих штабелями на полу и пребывавших, к слову, в бессознательном состоянием. Будь они в сознании, вряд ли они до приезда подкрепления изображали пай-мальчиков и пошли бы на сотрудничество, дабы скостить себе срок, так сказать, за добровольное признание и помощь следствию, а мужчине пришлось бы караулить их, держа всю троицу на прицеле заряженного пистолета. Вряд ли надолго бы хватило его терпения. Так что этим ребятам еще повезло. Они хотя бы остались живы.
Стоило женщине скрыться из виду, Рик расслабился, чуть сгорбился и часто задышал. Сердце все так же болезненно кололо, но после нескольких глубоких глотков воздуха вроде начало потихоньку отпускать. За несколько секунд он умудрился припомнить недобрым словом не только Бога, но и все двенадцать апостолов, и Михаила, и Люцифера, к которому поклялся лично заявиться, если тот не соизволит все исправить и больше не сталкивать их с Аланой. Совсем. Им слишком тяжело вместе, они не уживутся. Даже не смотря на тот факт, что им хорошо вместе. Нет, нет так. Вместе они живут, их сердца гоняют по телу кровь, их прикосновения теплы, их взгляды полны чувств; когда же они находятся вдали друг от друга, все меняется - они становятся подобны машинам, которые не могут испытывать эмоции, они ничего не чувствуют, они холодны и жестоки. К окружающим их людям, ко всему миру. Они словно не способны любить. Стоит им разойтись в разные стороны, эти двое тут же начинают тонуть в океане собственной ненависти. Прежде всего, ненависти к самим себе. Пока не прибудет спасатель, пока не будет брошен спасательный круг, пока их кому-то не удастся отогреть после капитального переохлаждения - их ничто не сможет спасти. И Дерек готов был бесконечное количество раз падать на колени и благодарить Всевышнего за посланную ему Шарлотту. Если бы не эта удивительная женщина - он бы не стоял сейчас здесь, он бы не смог спасти Лану. Снова. Все бы обернулось куда трагичнее. Не только для него, но и для его бывшей возлюбленной. Для них обоих это кончилось бы плохо.
Звук включенной на кухне воды моментально вывел мужчину из состояния мысленного опьянения. Он вспомнил, что в нескольких десятках метров от него находится нуждающаяся в помощи женщина, что в скором времени ему придется встречать своих коллег и садиться за бумажную волокиту, по всем правилам заполняя отчет за отчетом. В груди уж перестало щемить и дышать стало гораздо свободнее и легче. Рик сделал неуверенный шаг в сторону кухни, где пребывала Алана, как тут же замер, бросив взгляд на отморозков, мирно уткнувшихся носами в пол. Неужели он явился сюда только для того, чтобы вытащить вечную занозу в заднице из очередной передряги? Спустя пять секунд мужчина уже с аккуратностью ювелира закрывал за собой входную дверь. Свежий, ночной и довольно таки прохладный воздух сначала неприятно обжог, а после прояснил затуманенные мысли - Ширли попросила отвезти Максвелл документы, которые остались лежать у Дерека в машине. Он же не мог предположить, что Лане вздумается принять со всей присущей ей теплотой душевной нежеланных гостей, страстно желавших, ко всему прочему, ее скорой смерти. Спрятав руки в карманах и едва поежившись от пробравшего тело холода, Роджерс дошел до своего автомобиля, достал заветную папку и двинулся в обратном направлении - куда спокойней, медленней, словно нехотя. Его опять бросило в размышления. Как же он любил побродить и подумать. Особенно тогда, когда время для этого явно не располагало. Почему молчит напарник? Почему не звонит Шарлотта с расспросами, все ли хорошо? Почему так тихо? Дерек любил тишину, любил спокойствие и стабильность во всем, но не сейчас. В данный момент тишина действовала на нервы, как будто скрывала от него что-то страшное, что-то такое, что ему необходимо знать. Сейчас. Как будто...секундой позднее может стать слишком поздно.
Списав волнение на эмоциональное перенапряжение, мужчина вернулся в дом Аланы, так же бесшумно, как и удалился. И снова...тишина. Вода не шумела, никто ничем не гремел. Пройдя на кухню, Рик бросил взгляд на потрепанную Максвелл, стоящую в одном нижнем белье, и равнодушно положил на кухонную тумбу перед ней документы - единственную причину его появления. Пока женщина смотрела на папку, а длилось это, к сожалению, не больше пары-тройки секунд, Дерек изучил ее взглядом с кончиков пальцев ног до самой макушки. Ни один порез, ни один синяк не ускользнул от его пристального внимания. Собственно говоря, как и замотанный в полотенце лед, который женщина приложила к опухшей щеке. Неизвестно почему, но при виде этого кулька он разозлился.
- Дай сюда, - бросил мужчина раздраженно, настойчиво забирая у Ланы полотенце со льдом. Он делал все точно, четко и быстро. То ли хотел побыстрее избавиться от нее, то ли... Взглядом оглядев просторы кухни, Рик быстро отыскал тонкий, прозрачный целлофановый пакет, куда переложил весь лед и добавил еще с десяток кусков из морозилки, после чего крепко тот завязал и вернулся к девушке, остановившись рядом с ней практически вплотную. Аккуратно приложил пакет к ее щеке, округлившейся после ударов. Он знал, что так гораздо холоднее; знал, что может немного пожечь, но на слова утешения его не хватило. Вдруг Дерек представил, как эти подонки издевались над ней, били ее, резали и запугивали всевозможными способами. Злость в мгновение завладела им, но он постарался виду не подать, лишь стиснув крепко скулы, - Ширли плохо себя чувствует, поэтому вот, - Рик перевел взгляд на чертову папку, - она просила передать, - и снова молчание. Интересно, что бы было в том случае, если бы Шарлотта все-таки решилась самостоятельно отвести документы? Она же как маленький, глупенький, наивный ребенок. Ребенок... Она могла потерять ребенка. Она могла пострадать, если не расстаться с жизнью. И все по вине сумасшедшей Алалы Максвелл, которая все никак не могла оставить его и его семью в покое! "Не пыли, Дерек, все же обошлось. Никто не пострадал. Все, что случилось с Ланой - она сама напросилась. Успокойся!" И все равно он злился. Злился потому, что не смог уберечь Максвелл от бандитов, пришедших по ее грешную душу; что не предвидел и не подоспел вовремя, как делал всегда; что вообще допустил подобное. Злился на себя и еще сильнее проклинал саму Алану, которую вроде как жалеть надо было, а он...ненавидел. Холод обжигал ладонь - так сильно мужчина сжал пакет со льдом. Тот с грохотом полетел в раковину...[float=right][/float]
- Знаешь что, дорогая?! - Рик отошел на пару шагов назад, сморщившись и глотнув больше воздуха - сердце снова прихватило. Чтобы два раза за день? Шесть лет без единого инцидента, если не учитывать день приема, а тут за день дважды. Нет, это уже ненормально. Не смотря на то, что мужчина пребывал в весьма неадекватном состоянии, он все же отдавал себе отчет в том, что у него начиналась самая настоящая истерика и самое время остановиться, - Мне наплевать, во что ты опять вляпалась, - Роджерс старался говорить как можно уравновешеннее и спокойнее, пусть голос его все равно дрожал. Плевать. Ради нее он не больше не будет сильным. "Только не ради нее!" Обманывал себя Дерек, сам того не подозревая. - Мне плевать на тела, что лежат сейчас в гостиной, ясно? - Перед глазами все стало слегка темнеть и ходить кругами, но стоял мужчина твердо. Мысли бросились в рассыпную и...становилось плохо. "Где уже эта чертова скорая?" - Однако... - "Почему Джош не отвечает?" Глубокий вдох. "Возьми себя в руки. Это не так уж и трудно." Тихий выдох. Мускулы на лице медленно, но верно расслаблялись. Глаза уже не носились хаотично по кухонному столу, холодильнику, люстре - где угодно, но только не по ее горячему, сводящему с ума телу. - Однако, если я тебя еще раз увижу близко с моими родными, - чертова капелька, стекающая по ее тонкой шейке и далее к груди, мешала сосредоточится. Рик в который раз обуздал внутри себя бурю. На его лице осталась лишь злость, которая, к слову, ему нравилась. С ней было легче, она помогала...сохранять верность. - Не сомневайся, я превращу твою жизнь в ад. Еще больший ад, чем тот, в который ты меня низвергла восемь лет назад. И тогда, вспоминая сегодняшний день, ты предпочтешь спасению смерть. - Запугивание подозреваемых - часть работы Дерека, которую мужчина выполнял превосходно. - Уверен, исчезнуть труда тебе не составит. Ты же в этом мастерица, - И все же сейчас то не было работой, но он говорил совершенно серьезно. В нем никогда раньше не было этого чувства, но сейчас ему хотелось отомстить. Пусть это пройдет через минуту-другую, пусть спустя час он уже позабудет о ненависти и злости, что в данный момент разъедали его изнутри. Пусть. Сейчас ему хотелось всего навсего две вещи. Чтобы Шарлотта наконец позвонила, а Алана - оступилась, и он смог бы...ничего бы он не смог. Дерек не отомстит. Он не сможет.

Отредактировано Derek Rogers (2015-07-19 17:09:45)

Месть. То ли это чувство, ради которого нужно терять голову и гробить великолепную жизнь с множеством перспектив на будущее? То ли это действие, в оплату которому стоит добровольно ложиться в гроб и с холодным равнодушием вслушиваться, как могильная земля разбивается о деревянную плиту, сбитую наспех из гнилых досок? Тот ли это мотив, основываясь на котором лучше всего строить свою жизнь? Или, наверное, правильнее сказать "ломать" и без того жалкую и ничтожную попытку сымитировать внешний образ человеческого существования. Сейчас, в эту самую секунду, когда время демонстративно замедлило ход, секунды растягивая без конца и с интересом наблюдая за происходящим; когда онемевшие руки не слушались, едва заметно содрогаясь от внутреннего перенапряжения; когда перед глазами все мутнело и расплывалось, а взгляд застыл на каком-то неподдающемся визуальному анализу предмете, не желая двигаться и на сантиметр в ту или иную сторону; когда мысли покинули сознание - образовалась угнетающая пустота, подобная бесконечной тьме; когда все на свете казалось бессмысленным и бесполезным; когда собственная жизнь расценивалась им в ломанный грош, Он бы с уверенностью сказал, что только ради этого и стоит жить. Ради отмщения. Точнее ради того мимолетного ликования души, когда наконец свершается месть и подлецу воздается по заслугам. В это самое мгновение он мысленно представлял, как собственноручно вершит суд, как ставит жирный крест на жизни человека, которого всем сердцем ненавидел. Ненавидел и одновременно не мог отказать ему в любви.
Однако секундой позднее месть стала казаться не более чем простой, наивной глупостью или детским ребячеством, порой не знающем границ, а желание разбиться в лепешку во имя вершения справедливости не гналось следом голодным волком, страстно жаждущим цепануть хотя бы костлявую пятку, что уж говорить о мясистой пятой точке, так вкусно виляющей из стороны в сторону. Словом, Дерек и сам никого не жаждал убить, как это было, например, минутой ранее. Вместе с этим он не прекращал злиться и на лицо выглядел раздраженным и...подавленным. В голове до сих пор эхом разносились те слова, что мужчина бросил в адрес Ланы. Те резкие, но от этого не менее правдивые слова, от которых Рик вряд ли откажется. Ни сейчас, ни через минуту, ни через час. Пройдет десяток лет, но он все равно будет считать себя правым. Если же и признает ошибочность своих слов и их неуместность - ни за что не попросит прощения, а скорее ответит за все и отплатит той же монетой или быть может чем то большим и весомым. Впрочем это не имело для него особого значения. Алана Максвелл. Эта женщина слишком многого лишила в этой жизни Роджерса. Кто знает, сколько крови она высосала из него в предыдущих. Она не заслуживала ничего, кроме открытого презрения. Все ее поступки, весь смысл ее слов в итоге сводился к тому, что все в этом мире должно крутиться исключительно вокруг ее единственной и неповторимой персоны. Что она сделала, когда мужчина решился на ответственный шаг и хотел сделать ей предложение руки и сердца, тем самым отдав ей всего себя? Без остатка. Это бестия исчезла, не сказав перед тем и слова, не оставив и маленького, изрисованного чернилами клочка бумаги. Она просто сбежала, будто Рик удручал своей чрезмерной заботой, словно его единичные слова любви на самом деле носили массовый характер и были адресованы не только ей одной. И спустя восемь долгих лет она набирается смелости и вновь врывается в его только поймавшую равновесие жизнь. Только все устаканилось, как тут же бац и треск по швам. Лана никогда не воспринимала его чувства всерьез, никогда не пробовала поставить себя на его место и ощутить то самое гадкое чувство подавленности, коим Роджерс давился долгие годы. Они были... Нет, не разными. Они были магнитами, постоянно меняющими показатели своих полюсов. И это ужасно раздражало - томиться в ожидании, когда же знаки соблаговолят сойтись в показаниях. Полнейший идиотизм.
Обернувшись на женские всхлипы, Дерек застыл в немом удивлении. Стоящая напротив него невозмутимая, непреклонная леди...плакала. Слезы плавно стекали одна за другой по ее опухшим щекам, оставляя за собой влажный след. Мужчина смотрел на Лану и не мог поверить своим глазам. Эта женщина не могла плакать, она не умела. Не в ее стиле было показывать свои слабости и душевные терзания, которые порой попросту съедали ее изнутри, но она героически то терпела, оставаясь на людях все той же гордо шагающей по городским улицам стервой, предпочитающей брать быка за рога, а не разгребать его зловонный помет. Лишь наедине сама с собой Максвелл временно становилась настоящей - она более не заставляла себя быть сильной; она снова могла радоваться жизни и поддаваться страху. В одиночестве она становилась человеком. Рик никогда не мог понять ее, не мог построить по стойке "смирно" тараканов в ее голове, но это нисколько не отталкивало, наоборот, заставляло с еще большим интересом изучить эту странную и загадочную женщину. Он был уверен, что когда-нибудь сможет найти ключ к ней, но...она не предоставила ему возможности хотя бы просто попытаться.
- Что ты хочешь услышать? - Совершенно, может даже слишком спокойно вопросил мужчина, несколько отойдя от шока от увиденного. Правой ладонью проведя по лицу, Рик прерывисто выдохнул, пытаясь разобраться, какого черта здесь вообще происходит. Слишком уж насыщенным выдался вечер - голова шла кругом, а ноги то и дело норовили подкоситься. Идея приземлиться на один из стоящих неподалеку стульев не нравилась Роджерсу вдвойне. Сделав два небольших шага назад, он уткнулся спиной в стену и скрестил на груди руки. Увидев разорванный манжет, Дерек поймал на себя на мысли, что выглядел в данный момент со стороны не самым лучшим образом. Он же так и не соизволил "прилизать" намеренно взъерошенные волосы, а на частично торчащей из брюк рубахи можно было не досчитать двух или трех пуговиц. При этом вся одежда была испачкана непонятно в чем: то ли в ржавчине, то ли краске, то ли чьей-то крови. Взаправду уставший взгляд дополнял общую картину и предавал ей еще большую удрученность. - Что я прощаю тебя? - Он безразлично посмотрел на Алану, не ожидая с ее стороны ответа. Он прожигал ее тусклым взглядом и ничего не ждал. Ему хватило той лжи, что постоянно слетала с ее уст. Те слова любви, что женщина произносила на одном дыхании, на поверку оказались фальшью, а те сладкие ласки и теплые ночи, проведенные в объятиях друг друга - все оказалось неправдой. Он ведь свято верил и единой мысли не допускал, что все это - лишь плод его изнуренного одиночеством воображения. Если бы только Рик с самого начала следовал велению здравого рассудка, который то и дело твердил держаться от безбашенной журналистки как можно дальше (и как нельзя - тоже), а не импульсивным порывам сердца, так желавшего любви, то все бы сейчас обстояло иначе. Где теперь все это? Где та любовь, которой Роджерс как девчонка грезил по ночам? Где та семья, о которой он тогда мечтал? Растоптанными оказались чувства. Не более того. - По твоему, это что то изменит? - Абсолютно ничего. Апокалипсис на человечество не обрушится, а мир продолжит по своему обыкновению вертеться вокруг собственной оси. Извинения Максвелл не могли ничего изменить, так как наверняка являлись очередным обманом для достижения известной ей одной цели. Они не повернут время вспять и не исправят ошибок прошлого. Не изменится ничего. Все останется как есть, на своих местах. Иными словами, каждый из них останется с тем, что имеет. Или кого. - Ровным счетом ничего, - протянул Дерек, переводя взгляд на окно, в котором заиграл свет проезжающей вдоль по улице машины, но судя по звукам, та соизволила проехать мимо, а значит ехали, к счастью, не по их души.
Интересно, чем же таким увлекательный занимался напарник, что не мог принять срочный вызов, ранее приравниваемый к вопросу жизни и смерти. Телефон молчал от слова "совсем", что несколько напрягало. Однако звонок сейчас мог только помешать и послужить ингибитором их "стычки". В результате все в который раз сведется к тому, что время для выяснения отношений, видите ли, не совсем подходящее, а потому разговор, требующий своего состояния еще восемь лет назад, отложится еще на пару-тройку месяцев, лет, десятилетий. - Ничего не хочешь мне сказать? - Вновь вернувшись к Алане, спросил мужчина. "Например о том, какого черта ты до сих пор не оделась?" Смотрел он исподлобья, от того взгляд его казался строгим и тяжелым. Смотрел в глаза - ни сантиметром ниже, стараясь при том не думать о ее влажных от слез, полуоткрытых губах, так манящих к себе. Черт возьми, даже сейчас она, избитая и заплаканная, вызывала чувство...нежной страсти, глухой болью отдающей где-то в груди.  И тогда...
Мужчина плавно оттолкнулся от стены, сделал несколько уверенных шагов, преодолевая то расстояние, что разделяло их с Ланой, и притянул девушку за локоть к себе, после чего со всеми бушующими внутри него эмоциями прильнул к ее губам. Его руки ловко переместились на обнаженную талию, а кончики пальцев касались тряпичных трусиков, которые так хотелось сорвать с требующего свободы женского тела. Роджерс настойчиво углубил поцелуй, страстно вцепившись в Максвелл. Адекватно соображать в такой ситуации было сложно, но мужчина не забывал о том, что Алана только-только обзавелась свежими порезами с ушибами, а потому старался не усугублять ее физическое состояние своими резкими, необдуманными движениями. Дышать с каждой секундой становилось все труднее - Рик никак не мог насладиться моментом. Он чувствовал солоноватый вкус ее губ, чувствовал ее горячее дыхание. Он слышал, как стучало в ушах, а сердце норовило вырваться из груди. Мужчина жаждал большего, прекрасно понимая, что это станет его самой большой ошибкой в жизни. И был уверен, что Лана испытывала тоже самое. Он понял это по поцелую. Страстному, глубокому и, что самое главное, взаимному поцелую. Нехотя оторвавшись от женских губ, когда стало катастрофически не хватать воздуха, Дерек взглянул в ее глаза - они горели. Он плавно провел ладонью по ее нежной щеке, улыбаясь так, как улыбался еще тогда, восемь лет назад. Ему нужно было увидеть в ней надежду, Рик хотел узреть в ней веру, что ничего еще между ничего не кончено. - Ты же это хотела сделать? - Он прекрасно заметил подавленный Максвелл порыв теплых чувств, перед тем, как он сорвался. Глаза его горели жизнью, а губы продолжали расплываться в довольной улыбке. И сейчас, даже не думая оправдывать свой поступок, мужчина понимал, что конец все таки наступил. Интересно, Алана понимала, что он всего лишь воспользовался своим правом на прощальный поцелуй... - Теперь понимаешь, чего ты лишилась?

Стоять перед выбором Дереку приходилось не единожды. И никогда у него не возникало затруднений с тем, чему отдать свое предпочтение. Ярко красным обоям или вон той детской коляске с ромашками; машине новой, а не со скрученный пробегом; скромному обеду в кампании жены, а не свечам, романтике и дорогостоящим блюдам, что подают в лучших ресторанах. Рик никогда не метался между желаниями и нуждами, и ни в коем случае не предпринимал попыток те как то совместить. Он четко знал, чего хотел, когда и в каких количествах. Заставить этого мужчину сомневаться и уж тем более ввести в замешательство было практически невозможно. Даже в самых экстренных, эмоционально напряженных моментах, когда все ждали от него немедленного приказа, он придерживался здравого смысла, ни разу не думая о том, чего же ему хотелось бы в данной ситуации самому. От его решения чаще всего зависели человеческие жизни, которым он никак не мог позволить так просто покинуть этот свет, а потому сей "предвзятый" взгляд на жизнь стал обыденной привычкой, от которой, как оказалось, не так просто избавиться. Война изменила Роджерса, сделала настоящий бойцом, а служба в ФБР еще больше укрепила его устоявшийся жизненный уклад. Он привык думать, в первую очередь, о других. Об их будущем, об их благополучии. На себя уделить пару минут не хватало ни времени, ни сил, ни желания. Когда каждый день спасаешь мир, пусть по самым незначительным и крохотным частичкам, думать о себе попросту забываешь. Да и что воду мутить, когда та без того кристально чистая? Дерек был счастлив. Ведь дома его ждала любимая жена и маленькая лапочка-дочка, а на работе пусть и были завалы временами, но обходилось без катаклизмов и глобальных происшествий, одним слово, там процветали стабильность и порядоу. Что еще нужно для счастья? Если подумать - ничего другого и не требовалось, а вот поджидавшему за ближайшим углом несчастью достаточно было самого малого - подходящего момента, чтобы сунуть проходящему в ноги палку и со стороны наблюдать, истерично подхихикивая или же перекатываясь с боку на бок со смеху, как тот расшибается о землю в лепешку. Не встает, не встает...и редко когда поднимается. И сейчас, стоя перед очередным выбором, Рик понимал, что лежал таки  как раз на этой самой земле, распластавшись подобно неудачнику, через которого переехал асфальтоукладочный каток, и думал, подниматься на ноги и идти вперед или так и остаться лежать, закончив на том свое существование. Он продолжал колебаться даже тогда, когда уже твердо принял для себя решение. Вдруг ошибся, вдруг лучше послушать сердце и поступить иначе, вдруг лучше остановиться и дать прошлому шанс себя догнать?
В груди еще учащенно билось сердце, а в голове в который раз образовалась пустота. Зачем о чем то думать, зачем желать того, на что надежды дохлой нет и никогда не будет? Мужчина знал, что никогда не забудет этот поцелуй, эти сладостные мгновения, которые принадлежали только им и никому другому; понимал, что этого можно было избежать и после не травить себе зазря душу, но он ни секунды не жалел и никому не позволил бы упрекнуть себя в безнравственности, (а как же?) ведь он женатый человек, с пятилетней дочкой на руках, которой вот-вот придет пора идти в школу. Он чувствовал, что конец, которого он так долго дожидался, наконец-то наступил. Это неподдельное ощущение, казалось, должно было принести с собою то ли радость, то ли облегчение, но кроме паршивой, разъедающей сердце изнутри грусти и душевной опустошенности Рик ничего не чувствовал. Конец пришел, с этим он давно уже смирился, но никак не думал, что он наступит в столь неподходящей обстановке. Момент судьба соизволила подобрать не из приятных, хотя чего греха таить, как раз таки момент был не в меру приятным, однако правильным никак нельзя было назвать. Впрочем, о правильности и морали эти двое чаще всего думали в самую последнюю очередь, в большинстве случаев тогда, когда уже успели по полной программе натворить глупостей и вляпаться всеми своими четырьмя ногами в собачий помет, после чего дружно разгребали свалившиеся на их дурные головы неприятности. И их это устраивало. Лана иначе жить не могла, а Дерек не мог жить без нее. Терпел все ее выходки, считался с ее причудами и непокладистым нравом, с характером ее боролся еще тем и без конца ночами ею наслаждался. Ее теплом и страстными поцелуями, которыми она разжигала в нем зверское желание овладеть ею, еще раз и еще. Они захлебывались любовью, утопая, идя ко дну, но не зовя на помощь. Им не нужен был воздух, не нужны были спасатели. Им хватало друг друга. Такие были времена.
Прошло восемь лет. Они оба изменились, вот только чувства остались прежними, как и неистовые желания, будоражащие воображение. Алана негромко рассказывала о своих желаниях, о том, что еще тогда на приеме в честь открытия благотворительного фонда хотела попробовать на вкус горечь восьми лет разлуки. Она говорила, а грудь ее поднималась и вздымалась в такт учащенному дыханию. И этот лифчик, что так мозолил взгляд, казался мужчине лишним. Все вокруг, кроме опухших женских губ, кроме изгибов ее пульсирующего тела, кроме выразительно горящего, полного чувств взгляда, было лишним. Собственно говоря, как и он сам.
И вновь Дерек оказался перед выбором, которого Лана его заочно лишила, самостоятельно все решив за них обоих. Мужчина почувствовал под рубахой теплые прикосновения ее нежных пальчиков, вновь ощутил исходящий от нее жар, ловя на шее ее слабое дыхание. Эта женщина все знала про него, все его секреты, каждую клеточку его тела, которое она сейчас так вдохновенно изучала, словно удаляясь с каждым прикосновением все глубже в воспоминания, и тем самым заводила Рика, пусть он и без того был весь на взводе. Как тут держаться, когда вдоль ее тонкой шейки стекала маленькая слезинка; когда руки самопроизвольно тянулись ей за спину, дабы расстегнуть неподдающуюся мужским рукам застежку; когда в паху становилось тесно, а мысли были заняты лишь ею и безудержным желанием как можно скорее овладеть ею. Здесь и сейчас, прямо на кухонном столе. Максвелл не оставляла ему выбора, сводя с ума и подталкивая к совершению последней, решающей исход их противостояния ошибки, которая могла помочь им вновь воссоединиться, стать снова чем то большим, нежели просто двумя людьми, с потерянными головами от любви друг к другу. Решение Рик принял быстро, глядя женщине в глаза и слушая признание в чувствах. Заставить себя поверить, что это было очередной ложью, Роджерсу не составило трудов. Жизненный опыт отбрасывал сомнения и помогал направить мыли в нужно русло. Дерек смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Не мог. И точка. Как бы ни пытался, как бы не заставлял себя - не мог. Ведь видеть в ее глазах, покрасневших от пролитых слез, то, что заставляло его колебаться и сбивало с толку, оказалось непосильно трудно. Невыносимо. Он видел правду, с которой все это время боялся столкнуться.
- Забавный выбор, - его лицо все так же озаряла улыбка, а глаза были переполнены то ли вдохновением, то ли...глаза его блестели, и только он один понимал, что сейчас всецело подвластен волнению, - особенно если учесть тот факт, что дьявол сейчас стоит прямо передо мной. - Мужчина аккуратно взял женскую руку, продолжающую изучать его обнаженный торс, за запястье и оттянул в сторону. Сам отошел на шаг назад, бросая взгляд на папку с документами, до сих пор не удостоившейся должного внимания. И вновь посмотрел на нее. Это оказалось гораздо легче, нежели Рик предполагал по началу. Просто, ведь выбор был уже принят. Он думал не о себе и желании остаться с Аланой, которую он, вопреки собственный убеждениям, беспамятства любил и одновременно ненавидел. Бок о бок с ней он когда-то хотел встретить старость, ее взор он хотел видеть счастливым, но не сейчас. В эту самую секунду Роджерс думал о той, которая заставляла его изо дня в день самого улыбаться, встречала с ним каждый рассвет и провожала с ним каждый закат, мирилась с его работой и нередкими командировками; которая подарила ему дочь и принесла в его жизнь счастье. С ней он не испытывал дикую похоть, не съезжал с катушек от животной страсти и не боролся с ней. Дерек всего навсегда...задыхался от любви к этой женщине, самозабвенно заботясь о ней и ребенке. Рядом с ней он чувствовал себя живым. Когда она находилась рядом, сердце...не болело.
- Знаешь, что самое интересное во всем этом? - Рик саркастично ухмыльнулся и со стороны могло действительно показаться, что он смеялся. Над чем или кем угодно, но смеялся. И только хорошо приглядевшись можно было заметить скованность в его движениях, грусть на его губах и пустоту во взгляде, - В тот день, когда ты собрала вещи и уехала, я хотел сделать тебе предложение, - он молвил тихо, горько усмехнувшись нахлынувшим воспоминаниям, - Знаешь, как ты когда-то мечтала: необъятный букет цветов с загадочной запиской, карета у порога, запряженная белыми скакунами, сюрпризы на каждом шагу, романтический ужин при свечах, - Дерек прекрасно помнил все ее слова, которые она когда-то ему нашептывала на ушко, а он притворялся в это время притворялся спящим. Он слушал все ее сокровенные мечты, в которых днем она уже не могла никому признаться. Рик никогда не был романтиком, но ради нее готов был переступить через себя и стать на один вечер другим человеком - принцем на белом коне, о котором Алана грезила по ночам, подобно тринадцатилетней школьнице. Он готов был сделать ее своей принцессой, пусть на такой титул она бы вряд ли согласилась. Зачем баллотироваться в принцессы, когда можно преспокойно занять пустующий трон королевы? "Кто ж знал, что это тоже было ложью..." - Ты настолько любила меня, что бросила, не оставив даже дрянной записочки. Бумагу, наверное, пожалела. Пониманию. Одного только в толк никак взять не могу, - Рик продолжал смотреть на нее все тем же взглядом, все с той же незримой печалью в глазах, - Когда-то я поклялся себе, что никогда не спрошу тебя об этом, но сейчас, когда ты бросаешься словами направо и налево и говоришь, что любила.., - он осознавал, что ему нисколько не хотелось услышать ответ, но остановиться уже не мог, - Скажи, зачем ты уехала?